Иран ждет Дональда Трампа: политика санкций США — итоги и перспективы

15 июля 2015 года между странами «шестерки» — США, Францией, Великобританией, Германией, Китаем и Россией, с одной стороны, и Ираном — с другой, был заключен «всеобъемлющий договор» относительно ядерной программы Ирана. 16 января 2016 года после положительной «сертификации» ситуации с ядерной программой в Иране, проведенной Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ), основные международные санкции, введенные по резолюции ООН 2010 года, были сняты. Санкции, введенные США в разные годы из-за поддержки Ираном «международного терроризма», нарушения прав человека, за самостоятельную региональную политику, за развитие собственной военной ракетной программы и передовых программ обычных вооружений, остаются в силе. Аналогичным образом в январе 2016 года практически все санкции ЕС были отменены. Но ЕС также сохраняет эмбарго на продажу Ирану оружия, ракетной техники, предметов и снаряжения, применяемых для внутренних репрессий.

Во время президентской избирательной кампании тогда еще кандидат в президенты США Дональд Трамп резко выступил против соглашения с Ираном по атомной программе, утверждая, что эта сделка является не решением проблемы, а отсрочкой, любезно предоставленной Ирану президентом Бараком Обамой. Трамп обещал разорвать это соглашение.

Европейцы в свою очередь после избрания Трампа выступили в защиту соглашения с Ираном. В Брюсселе полагают, что многосторонний характер соглашения, санкционированный ООН, не позволяет США в одностороннем порядке аннулировать его. Однако на практике это не так. Новая президентская администрация Трампа может достаточно легко отвергнуть многостороннее соглашение с Ираном и в одностороннем порядке вновь ввести те санкции, которые были отменены в январе 2016 года. Новый президент США может или вновь просто ввести те исполнительные распоряжения, которые были отменены его предшественником, или же прибегнуть к нужной процедуре в Совете безопасности ООН. Соединенные Штаты, как и любой другой постоянный член Совбеза, могут блокировать соглашение с Ираном, наложив на него вето, что означало бы автоматический возврат к прежнему режиму санкций, если Совет безопасности ООН не примет иного решения.

Разумеется, эффект от санкций зависит в значительной степени от международного сотрудничества по режиму санкций, которое в отношении Ирана было санкционировано резолюцией Совбеза 1929 от 9 июня 2010 года. Но даже одностороннее без участия международного сообщества восстановление США режима санкций в американском правовом поле нанесло бы Ирану значительный ущерб. Восстановление режима антииранских санкций США сделало бы любые иностранные фирмы, решившие возобновить сотрудничество с Ираном, уязвимыми для американских штрафных санкций. Их новые сделки с Ираном стали бы ненадежными, и Иран превратился бы в своих значимых экономических сегментах в «зону риска» для иностранного капитала. Одностороннее возобновление санкций США может удержать иностранные компании от сделок с Ираном из-за риска их бизнес-интересам или перспективам их бизнеса в США.

Санкции США и попытки американцев расширить свою антииранскую санкционную политику на своих союзников и, в целом, на все международное сообщество стали важным компонентом враждебной Ирану политики США после исламской революции 1979 года. В целом, американская политика была направлена на сдерживание исламской революции в ее иранском шиитском варианте, на ограничение иранского потенциала в регионе и препятствование суверенному развитию Ирана.

Весьма характерны американские условия снятия санкций с Ирана, которые позволяют понять цели санкционной политики США. Белый дом может немедленно прекратить действие всех положений пакета американских санкций против Ирана, если будет получено подтверждение трех ключевых требований:

— Иран прекратил усилия по приобретению ОМП;

— Иран исключен из списка США государств-спонсоров терроризма;

— Иран больше не «представляет собой серьезную угрозу» для национальной безопасности США.

Последний пакет международных санкций в отношении Ирана 2011—2016 годов на самом деле преследовал главную цель политики США в регионе Персидского залива — добиться смены политического режима в Иране. Однако волнения в Иране из-за экономических трудностей в санкционный период были незначительны. Тяжелые международные санкции не заставили Иран изменить региональную политику. Ни санкции, ни значительное падение цен на нефть с середины 2014 года не снизили способность Ирана поддерживать дружественные ему военизированные движения в странах Ближнего Востока или поддерживать прямым военным вмешательством дружественные правительства, такие как, например, в Сирии. Фундаментальный разгром Ирака в период интервенции США 2002—2010 годов привел к фактической иранской гегемонии над той частью страны, которая контролируется шиитским правительством из Багдада. Несмотря на санкции, ядерная программа Ирана продвигалась после 2011 года, правда, не такими темпами, как хотелось бы в Тегеране. Иран продолжал работы и над собственными баллистическими ракетами. Попутно росла общая боевая мощь этой страны. Собственная военная промышленность Ирана за последние два десятилетия выросла, отчасти из-за политики санкций США и ЕС.

Правда, жесткая международная санкционная политика способствовала избранию президентом Ирана в июне 2013 года Хасана Роухани, имеющего репутацию умеренного по отношению к Западу деятеля. Санкции помогли умеренным в Иране получить на выборах в Меджлис 26 февраля 2016 года почти половину мест. Между тем, возможная отмена Дональдом Трампом «всеобъемлющего соглашения» 2015 года почти наверняка восстановит позиции антизападных радикалов в Иране.

Теперь о конкретных потерях Ирана. ВВП Ирана сократился на 9% в течение двух лет после введения международных санкций в 2011 году. Общие потери ВВП Ирана из-за санкций составили 15%—20%. К 2014 году из-за экономического спада уровень безработицы в Иране вырос примерно до 20%. Иранский реал с 2012 по 2014 годы обесценился на 56%, а инфляция за этот период составила 50−70%. Приспособление к режиму санкций позволило Ирану добиться небольшого роста — около 2% -3% в 2014 и 2015 годах.

Перед введением международных санкций в 2011 году на энергетический сектор Ирана приходилось 20% иранского ВВП, около 80% валютных поступлений, а также около 50% бюджетных доходов. Последние показатели существенно снизились, поскольку Иран в ответ на санкции диверсифицировал свою экономику. Диверсификация привела к тому, что в настоящее время неэнергетический сектор экономики Ирана обеспечивает около двух третей доходов, необходимых для финансирования иранского импорта товаров и услуг. Разумеется, это уже достижение.

Для экономии имеющейся валюты Иран существенно сократил импорт товаров роскоши. С другой стороны, в рамках социальной политики с 1 декабря 2014 года в Иране были сокращены субсидии на хлеб, и хлебные цены выросли на 30%. С 23 апреля 2015 года денежные субсидии всем, кроме самых беднейших иранцев, были прекращены.

Санкции заставили некоторых иранских производителей увеличить внутреннее производство ряда товаров в качестве заменителей импорта. Для замещающей индустриализации Иран серьезно работает и над кадрами. Он, например, имеет самый высокий в мире процент среди выпускников высшей школы представителей инженерных специальностей.

Отказ от либеральных рецептов модернизации означает, что значительная часть иранской экономики по-прежнему остается под контролем правительства. Но в последние несколько лет для противодействия санкционной политике США и их союзников значительные доли иранских государственных предприятий были переданы под контроль квазигосударственных или квазичастных структур. Чрезвычайная ситуация гарантирует особые позиции в экономике Ирана революционной охраны, сочетающей функции тайной полиции, национальной гвардии и «внутренней партии» — т. н. «Стражей Исламской революции». Корпус Стражей Исламской революции (КСИР) контролирует атомную и военные программы, занят развитием энергетики Ирана. США определили конкретный ряд подрядчиков нефтегазовой промышленности Ирана, контролируемых КСИР. Так, например, американское издание The Wall Street Journal в одной своей публикации от 27 мая 2014 года сообщило, что контролируемая КСИР компания Khatam ol-Anbia имеет контракты с иранским правительством на сумму в $ 50 млрд, в том числе, в стратегическом энергетическом секторе. Кроме того, эта компания занимается еще развитием портовой инфраструктуры, дорожным строительством и имеет в штате более 40 тыс сотрудников.

В целом, можно констатировать, что на начало 2016 года международные санкции серьезно ударили по экономике Ирана и его социуму, но они не достигли своих целей. Поэтому из крайних вариантов ужесточения санкций против Ирана в кулуарах в США в 2014—2015 годах обсуждалось введение:

— запрета на любую торговлю с Ираном в «негуманитарных секторах»;

— полного запрета на любые операции с энергетическим сектором Ирана;

— полного запрета на любые инвестиции и продажу оборудования в энергетический сектор Ирана;

— полного запрета на импорт в США продуктов нефтепереработки, в основе которых использовалось бы частично иранское сырье;

— запрета на международное кредитование Ирана и приостановка членства Ирана в МВФ;

— запрета на кредитование и страхование торговли с Ираном;

— запрета на приобретение иранских государственных облигаций;

— запрета на страхование любого иранского судоходства;

— запрета на международные авиаперелеты в Иран и из Ирана;

— запрета на зарубежные поездки для иранских дипломатов и любых официальных лиц.

Однако на подобное расширение санкций против Ирана вряд ли бы согласилось международное сообщество и Совет безопасности ООН в конкретной ситуации обострения международных конфликтов. Поэтому администрация Обамы пошла на компромисс с Ираном по атомной программе и на свертывание санкций. Другой вопрос, что Обама руководствовался некоторыми иными соображениями относительно будущего использования Ирана в интересах США.

Предполагалось, что после отмены санкций Иран будет использовать большую часть своих дополнительных доходов для улучшения своей гражданской экономики. Из-за международных санкций 2011—2016 годов экспорт сырой нефти из Ирана сократился с примерно 2,5 млн баррелей в сутки (оценка 2011 года) до 1,1 млн к середине 2013 года. Это означает, что экспорт сырой нефти из Ирана из-за санкций сократился примерно на 60%. По некоторым оценкам американцев, санкции стоили Ирану с 2012 года более $ 160 млрд от сокращения поступлений от продажи нефти. Например, в 2011 году Иран получил $ 120 млрд от продажи своей нефти. В в 2013 году — всего около $ 35 млрд. В 2016 году после отмены основных санкций нефтяной экспорт Ирана восстановился до почти досанкционного уровня. Но из-за падения нефтяных цен Иран в 2016 году заработал половину от уровня 2011 года. В 2016 году Иран достиг около 4% роста своего ВВП. Более высокий экономический рост сдерживают низкие цены на энергоносители.

Иран вновь получил доступ к системе электронных платежей SWIFT, что позволяет ему переводить деньги на международном уровне. Это облегчает ведение бизнеса. По максимуму Иран хотел бы получит $ 500 млрд новых инвестиций на модернизацию инфраструктуры. Но есть более насущные сферы в экономике. В 2011 году в своем энергетическом секторе Иран потерял $ 60 млрд инвестиций из-за ухода крупных иностранных инвесторов. По оценкам иранских специалистов, Иран нуждается в $ 130 млрд инвестиций к 2020 году, чтобы сохранить текущий уровень нефтедобычи. Иран в настоящее время активно работает, чтобы вернуть иностранных инвесторов в свой энергетический сектор. В результате в конце 2016 года возобновились инвестиции иностранных энергетических компаний в энергетический сектор Ирана. Инвестиционным компаниям Тегеран предоставил право на определенный процент от добытой иранской нефти на 20−25 лет. В ноябре 2016 года Иран подписал соглашение с французским концерном Total с оценочной стоимостью около $ 4,8 млрд для разработки газового месторождения «Южный Парс». В декабре 2016 года подписано предварительное соглашение об освоении газового месторождения «Киш» с Royal Dutch Shell и «Чесмекош» — с «Газпромом», нефтяного месторождения «Далпари» — с таиландской компанией PTTEP и нефтяного месторождения «Чангулех» — с «Газпромом» и таиландской PTTEP.

Позиция новой президентской администрации в США может поставить под вопрос эти конкретные инвестиционные проекты в энергетическом секторе Ирана.